Большинство проектов, над которыми работал, довольно быстро стираются из памяти. Но некоторые запоминаешь по гроб жизни. О таком дальше и пойдет речь.

Случилось это давным-давно в одной компании, имя которой называть не станем. Нужно было поработать с кодом программы, являющейся ядром учетной системы и полностью написанной и сопровождаемой парнем, которого только что уволили.

В общем-то, ничего необычного, частенько компании обнаруживают, что важные знания содержаться в одной единственной голове, только когда что-нибудь случается с её владельцем. Как правило, проходит несколько дней в легкой панике и яростном чтении документов, и жизнь входит в своё русло.

Но не в этот раз.

Начала вылезать какая-то ошибка, а парень, которому поручили её исправить вскоре начал нервно хихикать и бормотать что-то бессвязное вроде «вызов гамбургера из пиццы требует коньячку».

Программист, написавший код системы, имел особенное чувство юмора и своё видение «защиты интеллектуальной собственности». Все слышали байки о модулях в бухгалтерии, стирающих все записи, если только не перевести денег на оффшорный счёт в течение 48 часов после увольнения разработчика. С таким довольно легко справиться, даже если принять их все за правду, хотя я ни разу с подобным не сталкивался.

В программе, которую создал тот разработчик, не было логических бомб или похожих гадостей, она спокойно компилировалась и, за исключением описанной ошибки, стабильно работала. Но только представьте себе: все функции и переменные в программе были названы в честь еды. Пиццы, помидоры, различные сорта сыра, фрукты, овощи, выпивка и так далее. Одна бесконечная страница за другой. Единственное, что можно было распознать с ходу – это сишная ‘main’ и обращения к stdlib.

В итоге, я был вынужден проделать неблагодарную работу, по приведению программы к читаемому виду.

Это был по-настоящему виртуозный метод шифрования, и только обладая ключом можно было что-то понять в таком винегрете из кода. Шаг за шагом я преобразовывал программу, переименовывая функции и переменные во что-то более осмысленное, и чем дальше я продвигался, тем проще это делалось.

Работать с исходниками гораздо проще, чем заниматься реверсивным анализом неизвестного кода (т.к. в начале нужно отделить данные от кода и понять, какого было представление на высоком уровне, в данном случае высокоуровневое представление было у меня в текстовом виде), так что работа не была невозможной или даже особенно сложной. Работа была просто нудной. Как только удавалось установить истинный смысл функции или переменной, всё остальное делалось командой «заменить».

Другой проблемой было качество кода. На самом деле, лапша в коде делала его гораздо более сложным для понимания, чем отсутствие смыслового наименования. В общем, как только я закончил переименование функций и переменных, я переписал немалую его часть, чтобы упростить понимание и увеличить эффективность.

Я так и не узнал, была ли у него не зашифрованная версия кода, которую он прогонял через обфускатор, удаляющий любые комментарии и заменяя все имена на бессмысленные. Для начало просто тяжело представить способ мышления человека, вытворяющего такое, но еще более тяжело представить человека, который бы писал такой код напрямую, безумству такого стоило бы спеть песню.

Короче, если вам кажется, что вас не уволят (или возьмут обратно) только потому, что в вашем коде невозможно разобраться – вы бредите. Какую бы цель не преследовал тот парень, его ожидания провалились самым ужасным способом (я с трудом представляю, что он смог бы получить рекомендации от своего работодателя). Но, тем не менее, кому-то вы сможете подарить пару веселых недель и счастливого клиента.

PS: автор статьи Jacques Mattheij